Швец Максим Юрьевич
ТВОРЧЕСКАЯ БИОГРАФИЯ
Максим ШВЕЦ (Ахрип Гултолпы, Камилл)
Поэт, критик, прозаик. Член правления НП Союза писателей Ленинградской области и Санкт-Петербурга.
Родился в 1962 году в городе на Неве. Окончил математико-механический факультет ЛГУ. С 1981 по 2001 работал в вычислительной лаборатории географического факультета ЛГУ–СПбГУ.
С 1982 по 1989 издавал рукописный журнал «Оракул» («Nota Bene»).
Автор 14 поэтических сборников:
«Окно»,
«Серебристые облака»,
«Стихотворения не вошедшие в сборники»,
«Нежна страсть» – самиздат тиражом 30 экз.,
«Швейцарский сыр»,
«Эрогенные пения»,
«Эхо тишины» – самиздат тиражом 30 экз.,
«Священное незавтра» – издана в 1995 тиражом 1000 экз. (рецензии см. газеты «Санкт-Петербургский Университет», «Санкт-Петербургские ведомости», 1995),
«У подножия ромашки» – самиздат тиражом 100 экз.,
«Неполный серьёз» (стихи для детей),
«Поэма в камне»,
«ЯМБ»,
«Касания мирам иным» – издана в 2003 тиражом 100 экз.,
«Я – памятник себе…».
Автор, по крайней мере, 4 сборников критических статей, 1 романа в стиле «кибер-панк», 2 повестей и не определенного количества рассказов.
В 2002 году издана книга по стиховедению «для чайников и не только» – «Технология русского стихосложения». (Рецензии см. интернет, журналы «Лабиринт» и «Арт-город»).
Количество публикаций в виде статей, рассказов и стихотворений в «малолитражном» самиздате от «APNа» до «Арт-города» хотя и поддаётся элементарному подсчёту, но автором не отслеживается.
В предшествующие несколько лет редакция «Царскосельской газеты» иногда предоставляла автору возможность выступать на одной из своих полос с «похвальными грамотами» «молодым» авторам Санкт-Петербурга и области…
Автор не менее дюжины предисловий к изданным книгам своих современников.
Автор долговременного проекта «Новые имена Санкт-Петербурга».
Первый выпуск осуществлён в 2004 г. Книга стихов и прозы о Петербурге «Туманный альбиСон Санкт-Петербурга». В 2005 г. вышли «Эрогенные пения» (стихи и проза о любви) и «С Новым годом Санкт-Петербург 2006г.» (Приключения в новогоднюю ночь).
Готовится сборник по теме – транспорт – «Гонки на трынтрамваях».
Координаты: д. тел. 7739283, эл. почта. schvec@mail.ru
* Забери себе розы - губы, А мне - полынь. Пусть я буду глухой и грубый, А ты - не ты. Забери себе даль России, А мне - стихи. Пусть ты будешь один красивым, А я - плохим. Забери себе ночь и песни, А мне - вино. Пусть ты будешь во всем известен, А я - в одном. Забери себе руки милой, А мне - слова, Не меня она полюбила, Своим назвав. Забери себе все надежды, А мне - мечты. Пусть ты будешь и смел, и нежен, Но я - не ты!
ПЕРЕКРЕСТОК
Светофоры – Цветы перекрестков, Где привыкли Цветы дарить, Где целуются Папироски – Просит кто-нибудь Закурить. Где так вежливо Ждут машины, Уступая Прохожим путь, Даже если Они спешили, Им приходится Отдохнуть. Дворник – ветер В щетине мороза, надевает передник дождя, Мокрых листьев Опавшую бронзу Подметает метлой Проходя. Торопливый, С мечтой в обнимку, Намотав Своих мыслей шарф, Каждый день, Пробегая мимо, Только здесь Замедляю шаг. Приключений Ищу чудесных, Для правдивых стихов Слова, Чтобы в них Превращались в песню Мысль и чувство, И жизнь сама! * Я знаю - дерзость, резкая и злая – взглянуть в ее загадочный прищур и быть навеки изгнанным из рая из-за ее изысканных причуд! Я знаю – гордость – нагло рассмеяться, кивнуть, и отвернуться, и уйти – ни стиснутых до боли белых пальцев, и ни последнего "прости". Я знаю – доблесть – взять ее за плечи: уверенно, и твердо, и легко, как будто и не лучшую из женщин, и ничего на сердце не легло! Я знаю, что с ней делать, полюбив! Я знаю все! и ничего не знаю... * Плакать охота. Плывут облака. Где будет наше свиданье? Там, где сливается с небом река, вода в которой святая? Или у озера, в том лесу, где сосны с крестами веток, где утром рябины макают в росу кисти красного цвета? А, может быть, в парке, в полях его, под звон березовых листьев? Я жду тебя, милая. Я живой! Ты должна возвратиться! * Начинается осень. Сегодня зажглись фонари. Засветились, точнее, а не загорелись. Начинается осень и нежно со мной говорит первой стайкой желтеющих листьев с зеленых деревьев; стайкой первенцев, сорванных ветром с дрожащих ветвей и упавших на черный костюм молодого асфальта; говорит о любви, о засохшей соломой траве; каждый листик похож на помятый с верблюдами фантик. Начинается осень, укрыли закат облака и прохлада окна натянулась водою в колодце. Это небо – халатик, что девичий стан облегал, только смалился вдруг и, наверное, выцвел на солнце. Веет свежестью синих осенних дождей. Начинается осень, как старая добрая сказка. Я еще не устал у окошка ночами сидеть и улыбкам счастливым в ответ улыбаться. По карнизу, как щетки, машинные шумы метут, и шуршат, и проходят, все мимо, и мимо, и мимо. Я не плачу. Не знаю – как плачут. Не помню мечту. Я тоскую, но так отрешенно и так невзаимно. Начинается осень и запах ее и контраст, перемены погоды и ночи тягучая тина удлиняется так, что совсем не заметишь утра, не дождешься восхода и боль нестерпима. Мне приходится жить, По живому рубить свою грудь. Милостивый сентябрь не приносит покой в эти стены. Я вступаю, как время, в заранее принятый круг. И никто не изменит пути и меня не заменит. И нельзя. И недаром. И выбора нет у меня! Фонари засветились стемневших ночей маяками. Заморгал я глазами, как будто сквозь сон, замигал, красно-желтую штору в окно, словно ветку, макая. Это сходство, его невозможно почти уловить. Но не спутать язык одного и того же поэта, если он настоящий, о чем ни писал – о любви, о природе, о славе – во всем есть "особая мета". Начинается осень. Особенно остро сквозит в щели окон тончайшим ножом серебристая свежесть, словно в масло, входя в воздух комнаты, в мягкий бисквит, и касаясь слегка моей левой руки онемевшей. * Облачко розовое купается в синем небе, как милая девушка – в синем озере, совсем без одежды, распутав кустом краснокарие волосы, мягко и нежно плывет и расступаются ласково волны. Девушка – окунь окунается в прозрачное молоко, отдаленно напоминающее воду, смеется, тихонько ойкает, и плывет легко и свободно. Обнаженные груди с затвердевшими от воды сосками, красными, словно плавники причудливые, озерную озорную гладь рассекает. Девушка плывет мелодично и медлительно, ее обвивают шаловливые струйки воды, а в янтарных глазах – невинность и восхитительность... Девушка – облачко превращается в загорелую цзяожэнь*.
* русалка * Семь дней! Свершилось. Строилась земля семь дней. Где дни, там были ночи. Господь вступил на свежие поля и головой пудовой поворочал. Взглянул на все не так, а снизу – вверх. Творение превысило пределы. Господь не смог не все предусмотреть и нить в иглу сама себя продела. С волшебным мановением крыла на землю первый ангел опустился. И черт дежурство начал у котла, сковородой бряцая краснолицей. Добро и зло упали на весы, по сторонам две чаши колыхнулись. Господь вздохнул и пробудилась жизнь и человек устроился на стуле. А колесо придумали потом, сначала уголь, краски и чернила, перо, топор и зимнее пальто, браслеты с ожерельями для милых. В начале было слово...Сорвалось. Но до того наскального рисунка оно вернулось, просто, на авось, оно опять прорезалось – рискнуло. Господь сказал. Не мог не говорить. Не мог не выражать благоговенья пред чудом рук и замыслов своих деяний сердца смелых и заветных. А человек упорно лез на стул. Ему хотелось выразиться в слове. Он был подслеповат, угрюм, сутул, но жизнь именовал любовью. Сказал Господь и занялся закат и бусы звезд, осыпавшихся с нити, упали в небо, в высь, за облака, чтоб вечности огнем воспламениться. * Одуванчиков легкая дымка, как светящийся иней в траве. Сладковатой прохладой дынной пахнет солнца утренний свет. Каждый день поднимаюсь рано на безвестный радостный труд, а на отдых и на отраду будет время, когда умру. Каждый день вспоминаю лето, лес, озера, стихи всю ночь. От дыханья земли светлеет луг нетронутый травяной; одуванчиков дымкой легкой, словно изморосью покрыт... Солнца дынный прозрачный ломтик брызнул соком лучей сырых.ПОРТРЕТ
"Колючий волчец, полынь, лебеда..." (Николай Гумилев) Она красива? Нет... Она прекрасна? Да! Цветут в ее стране полынь и лебеда. Там камышовых глаз качает ветер взор, где холод, серебрясь, стоит перед грозой. Там облетает снег с деревьев – не листва... Она красива? Нет... Она прекрасна! Да!! Она вас любит? Нет... Она любима? Да! Щек смугловатый снег краснеет, как листва. Неяркий тонкий рот улыбчивее роз. Как галочье перо, блестит огонь волос. Цветут гвоздик нежней полынь и лебеда. Она вас любит? Нет! Она прекрасна? Да!!!ПАМЯТНИК
Поговорим о мраморном коне. Скажи, что ест он? Жезлы из железа? И где пасется – в тыне, в табуне? Подкован ли и хвост его подрезан? Какою тканью чистятся бока? И кожа у седла его какая? Что ты молчишь? Уздечка не крепка? Кровь не кипит и шпоры не сверкают? Поговорим о мраморном коне. Сей конь – не деревянная лошадка. Пусть скачет в мир теней или камней. Он был твоим и мне его не жалко. * Всей кожей ощущаю краткость жизни. Земные сны так быстры и грустны. Труб рукава в манжетах дыма сизых, на крыше мира ржавчина блестит. Душа без тела сразу овдовеет, пойдет по миру – милости просить, как слово то, что брошено на ветер, всей тяжестью наляжет на весы. В другом окне, в другое время жизни увидим то, чего на свете нет. В ручье небесном – золотые брызги и свернутый в спираль вселенский свет. * Перевернутый дом. Желторозовый газ фонарей, на плечах тополей изнурительно тяжкие тени, в закопченом снегу, – словно трещины в черной коре со смолистого цвета водой утекающей в темень. Много окон холодных и выпуклых, как пузыри, с чешуей на стекле шелушащихся медленно капель. И пронзительный воздух настолько прозрачно незрим, что сквозь пар можно сучья увидеть, как будто сквозь кальку. Груда тонких сучков, шевелящихся, словно в костре, и невидимым пламенем жадным как будто объятых. Отзывается боль в моем сердце сильней и острей. Словно следствие все неизвестного действия яда. Я могу умереть за тебя, чтобы вместо тебя. Только нас пополам не разбить и небесною мерой. Я молюсь. Я прошу, чтобы ты не была так слаба, чтобы боль победили любовь, и надежда, и вера. * Я готов подарить тебе «пару пустых», чтобы все и всегда удавалось легко. Может быть, ты меня хоть немножко простишь? Осознанье вины моей так велико. Хочешь, «ключ от квартиры, где деньги лежат»? Неразменные доллары в тумбочке – там. Отдаешь, возвращаются, как на пожар. «Вошь в кармане» и та расторопна не так. Я смогу научиться не спорить с тобой, хоть не так я могуществен, как на словах! Чтобы нам избежать всяких лишних забот, впредь «клиент всегда прав» должен презентовать. Для тебя? Для тебя ничего мне не жаль. «Я не чувствую лет» и «везет дуракам» может, смогут отчасти тебя поддержать и поднять настроенье, как полный бокал. Я согласен, что это все чушь, пустяки, Что без всякого повода искренней дар. Не сердись и прими вот хоть эти стихи, Я и так был наказан и долго страдал.
